Впечатления от фильма «Аллея кошмаров» (2021)

Борясь с бессонницей, решил вчера глянуть рандомную кинокартину. В последнее время я сравнительно редко смотрю художественно кино, да и времени и желания листать рецензии в сети не было никакого (тем паче что наш и не только наш человек, как только дело касается фильмов/сериалов, оказывается на удивление щедр до многобуквенных рецензий). Что же до жанров, режиссёра, актёрского состава и т.д., можно вспомнить, разумеется, о каких-то стилистических предпочтениях, однако выискивать новинки даже по этим критериям было ей-Богу лень. Короче говоря, методику выбора сократил просто до неприличия: выбирал — прямо как главный герой с завязанными глазами — по постеру и строке описания, полагаясь на интуицию. 🙂

И надо сказать, глаз весьма удачно зацепился за постер «Аллеи кошмаров» (оно же Nightmare Alley, 2021), на котором в приглушённых тонах изображён некий импозантный мужчина в старомодной шляпе рядом с тремя дамами. Сыграла также и аттестация как психологический триллер/драма: ага! стало быть, в декорациях Америки 30-40х гг. прошлого столетия неспешно, на два с лишним часа, разворачивается динамика сюжета, заплетается-расплетается детективная и любовная интрига. В крайнем случае, следить просто надоест и можно будет быстро отправиться в объятья Морфея.

Однако по факту я получил ещё два часа отсутствия сна (а потом ещё какое-то затраченное время на написание этих впечатлений), ибо на кино действительно, что называется, залипаешь. Во-первых, оно притягательно чисто по картинке: это и нуар-стилистика, и эстетика исторической эпохи предвоенья (мода, архитектура, автомобили, нравы и т.д.), в конце концов диковинные декорации бродячего карнавала. Плюс, сами по себе разношёрстные, хара́ктерные типажи артистов этого цирка, к труппе которых главный герой по имени Стэн волею судеб решил примкнуть, удачно впечатываются в атмосферу. Да и на остальных персонажей весьма приятно смотреть, не в малой степени благодаря красивым и удачно подобранным актёрам.

Во-вторых, занимательна сама разворачивающаяся многослойная психологическая драма, играющая интересными подтекстами (подозреваю, в зависимости от эрудиции и бэкграунда самого зрителя 🙂). Всё это держит в щекочущем напряжении.

Между прочим, любопытны и определённые исторические реминисценции. Отточивший мастерство на суровых подмостках бродячего карнавала главный герой сумел, казалось, вырваться и начать работать на себя, став известным менталистом. Само это слово, ментализм, встретишь не так уж и часто — по сути, это обычная площадная магия, психологическое трюкачество на грани (или даже за гранью) мошенничества. Мода на подобные кундштюки достигла своего апогея, кажется, во времена викторианской Англии, где люди повально увлекались всякого рода «общением с духами», ходили к магам и медиумам, тратя на своё увлечение немалые деньги.

А ведь параллели можно бросить и прямо к нашему времени (тем паче, данный вид сценического развлечения жив до сих пор). Например, на удочку «менталистов» попадаются не только обычные зеваки, но и высокопоставленная публика из числа завсегдатаев клубов, где развлекаются самые сливки общества. В погоне за любопытством, движимые страхами, горем или обрушившимися надеждами, пытаясь найти защиту или разрешение конфликтов с родственниками и близкими, которых подчас уже нет в живых, но которые не дают забыть о себе, постоянно терзая укорами совести, — за это элита готова отдавать любые деньги. Да и сама невротизированная атмосфера в обществе, усиливающаяся войной или предчувствием катастрофы, интенсифицирует и порождает подобный спрос.

Именно на эту почву попал психоанализ — как известно, основатель З. Фрейд в своё время обронил в сторону американцев: я-де принёс им чуму. И действительно, после прихода к власти Гитлера и бегства учеников Фрейда в США психоанализ беспрецедентно бурно расцвёл и дал плеяду теоретиков и практиков.

Так что сюжетный ход с коллаборацией главного героя, по факту оказавшегося ещё и тонким психологом, и явившейся однажды в элегантном белом платье женщиной-психоаналитиком, попытавшейся раскусить его «мошеннические» методы на одном из выступлений, просится как бы сам собой, самой логикой повествования. Равно как и любовная связь между ними — дело не только в темпераменте, но и в том, что распознать и бороться с явлением «трансфера» во время психоаналитических сессий не так-то просто, равно как и профессиональный кодекс психоаналитика появился далеко не сразу.

Плюс, сама конфиденциальность сессий — под перманентным под соблазном нарушения: на приём приходят жёны, родственники высокопоставленных особ, которые ложатся на кушетку и под магнитофонную запись открываются потоку свободных ассоциаций, волей-неволей поставляя аналитику (и его конфидентам) ценные сведения личного характера. Подчас сведения опасные; а будучи уверенными, что их обманывают, особы находят способы покарать. Так что сотрудничество это, поначалу казавшееся обречённым на грандиозный успех, оказалось омрачено хитросплетённой, многослойной и в известной степени неожиданной для самих акторов последующей драмой.

В высшей степени занимательно завершение сюжетной линии — даже не сам эффектно «закруглившийся» финал, где протагонист в конце концов занял, казалось бы, подобающее ему место (это, конечно, абсолютное падение), но сквозящий подтекст. В конце концов, перерождение может выглядеть как некая красивая художественная натяжка.

Важно другое: наблюдая финальные сцены, не можешь отделаться от осознания того, что Стэн просто не мог прийти к чему-то принципиально другому. Он не мог не покинуть бродячий карнавал, не мог не предать и не расстаться с супругой, не мог отказаться от фатальной коллаборации с психоаналитиком, догадываясь, к чему оно может привести. И вовсе не потому, что карты Таро в руках его коллеги по карнавалу когда-то показали трагедию. И даже, наверное, не потому, что он, по сути, всё время в бегах: бежит от прошлого, имея за плечами ту же жалящую историю со своим отцом или с учителем, невольным виновником гибели которого он стал.

А потому что у героя предначертанная «авантюрная планида». Потому что природное обаяние, блестящий талант неизбежно, в любом сеттинге превращает его из артиста погорелого театра в птицу высокого полёта — а на высоте полно не только денег, красивых соблазнов, социального статуса и прочих «ништяков», но и парит много всяких безжалостных крылатых хищников. Сама колея неминуемо забрасывает Стэна именно туда, в том числе толкая на роковой вызов самому себе, прямо по Достоевскому: «тварь я дрожащая или право имею».

И свернуть с трагического пути подчас неким мистическим образом не находится сил. Это вопрос о фатуме, который не так-то прост на самом деле: причём как для индивида, так и для поведения целых государств и политических режимов (особенно если глянуть на логику событий дней сегодняшних). Здесь, пожалуй, даже не столько про свободу воли — скорее, больше подходит метафора стоиков про накрепко привязанную к движущейся повозке собаку: собака может лаять, рычать, тщетно сопротивляться — а может смириться и аккуратно перескакивать через попадающиеся лужи да колдобины. Ведь повозка всё равно неминуемо ведёт по определённой колее, ведёт до конца и пересекая все стоп-линии.

И вот эта сила, эта индивидуальная повозка-фатум в какой-то своей части коренится в архитектонике самой человеческой психики (притом можно можно апеллировать как к психоанализу, так и, допустим, к так или иначе закреплённым нейронным сетям и к энергозатратности процесса мышления и построения новых сетей).

Так или иначе, главный герой, увы, оказывается в конце концов тем библейским псом, что «возвращается на свою блевотину». Так что более счастливый или щадящий финал, боюсь, выглядел бы вызывающе фальшиво и противоестественно.