Музыкальный концерт-постановка Сергея Старостина и Татьяны Бондаренко

Посетил я вчера прелюбопытнейшее мероприятие, состоявшееся в стенах известного московского клуба «ДОМ«, — музыкальный спектакль «Северные сказы. Мужья и жены, любови страсти«.

Программу представлял замечательный дуэт, состоящий из собирателя фольклора и музыканта-мультиинструменталиста Сергея Старостина и профессиональной актрисы, участницы различных театральных проектов Татьяны Бондаренко.

Я почему-то был в святой уверенности, что иду на классический (в смысле, самый обычный) музыкальный концерт и что со сцены будет звучать исключительно русский музыкально-песенный фольклор, — то ли небрежно глянул накануне в афишу, то ли вспомнил про однажды посещённый когда-то музыкальный концерт Сергея Старостина, зацепивший меня как игрой и пением, так и самим исполняемым фольклором различных русских областей и губерний.

Короче говоря, на сей раз формат мероприятия, паче чаяния, оказался чем-то вроде музыкально-театральной постановки. К тому же, программа концерта оказалась удачно приурочена к празднику святого Валентина, о чём я также узнал явочным порядком, уже с порога, когда мне, обилеченному, вручили сувенир в виде пряника в форме сердечка. :)

Я особо не спешил, памятуя, что концерты частенько начинаются позже назначенного времени; да и народу, думал, соберётся немного — всё же откуда в Москве, в гудящую тёплую пятницу, с морем разливанным мероприятий на любой вкус и цвет, найдётся много желающих вникать в русский фольклор. Ан нет! Опоздав минут примерно на двадцать и войдя в зал, к удивлению своему обнаружил там аншлаг. Свободных сидячих мест уже не было, публика благоговейно внимала слову артистов на сцене.

А что артисты? — зрелищным выступление не назовёшь: на сцене практически неподвижно сидели, собственно, Сергей Старостин, державший в руках рожок, и — на другом конце стола — Татьяна Бондаренко в народном костюме, читающая сказки. Вот такой минималистичный лайнап и антураж.

Тем не менее, зал сидел на удивление тихо. И я сам как-то неожиданно быстро втянулся, хотя совершенно не был уверен, что готов долго слушать рассказы вместо музыки. Однако Татьяна оказалась действительно прекрасной рассказчицей, моментально погружаешься в повествование. И дело не только в сюжетах, хитрых, забавных и трагических, но и в дикции, в интонации, в точной стилизации деревенского говора.

В общем, слушать одно удовольствие. Ты растворяешься в неком непрерывном, едином нарративе и не различаешь чётких границ между чередовавшимися музыкой, которую создавал Сергей Старостин с помощью народных инструментов, и повествованием Татьяны Бондаренко — обе эти композиционные части спектакля органично переплетается.

С одной стороны, музыка в партитурно-техническом, так сказать, аспекте крайне минималистична: большей частью, это примитивные рожки и прочие народные деревянные духовые. С другой, она здесь присутствует не сама по себе, а, скорее, для создания и поддержания определённой атмосферы, нужной «частоты», на которую настраивается весь зал, а также аккомпанирует пению.

Пожалуй, больший акцент делается на пении Старостина, музыкальном и ритмичном самом по себе. Многие композиции в его исполнении (как правило, частушки) были вообще a cappella. И при этом тебя окутывает завораживающий, гипнотический эффект. Отчасти можно даже обозначить стилистику как «этно-эмбиент» — как раз из-за исключительной атмосферности. Притом с ритуальной какой-то компонентой, даже несмотря на подчас откровенно озорные интонации этих русских текстов.

Большую часть (а то и вообще все) текстов я ни разу нигде не слышал. Запомнился, например, сказ про князя, встретившего по дороге домой, к молодой жене, путников-(черно-)книжников, которые соврали ему насчёт якобы ждавшей его дома беды и разграбленных владений; сказ заканчивается отрубанием голов жене и этим путникам. По-моему, народ в зале на этой ноте был настолько заворожен или было настолько жалко действующих в сюжете лиц, что никто не посмел поаплодировать рассказчице Татьяне по окончании, и скорбную ноту тростниковой флейты Сергею пришлось затем брать в гробовой тишине. :)

Или — красивый трагичный сказ про дворянского сына, которому родители запретили жениться на крестьянке, отчего несостоявшиеся жених и невеста, не выдержав тяжести горя, умерли и, будучи похороненными вместе, уже в земле сырой взялись за руки, и из этого рукопожатия выросло дерево.

Но всё же большей частью звучавшие со сцены сказки и частушки были весёлого и назидательного характера, и часто — с шутками буквально ниже пояса. Дошло даже до того, что слова «хуй», «блядь» и «ебаться» с определённого момента уже не казались ругательными. :) В принципе, в сборнике того же Афанасьева тоже можно встретить россыпи крепких выражений, но здесь всё звучало удивительно органично и с доброй юморцой. В самом деле, выкинь обсценную лексику, разве была бы сказка «Хуй-Соловей» такой забавной? Нет, растеряла бы всю остроту.

Интересно, что сказки пестрят сюжетами про измены, про секс, про драки и убийства, — из песни слова не выкинешь, та́к в деревнях и сёлах, видимо, люди и жили, подшучивая сами над собою, за исключением строгих каких селений типа старообрядцев или общин религиозных сектантов. К тому же, ко «Дню всех влюблённых» специально, видимо, делался упор на такую подборку. :)

Также публику развлекали хитрыми народными загадками, смешными и любопытными тем, что, апеллируя к шуткам ниже пояса, они имеют подчас нетривиальные отгадки.

В конце выступления на сцену пригласили две пары из зала (которые не сразу-то нашлись — вот такой вот день влюблённых), чтобы сыграть две русские свадебные песни в максимально аутентичном формате. Особенно торжественными, какими-то разнузданными, как это обычно представляешь, я бы их не назвал — песни довольно целомудренные, хотя и приличествующе событию подвижные и с патетической ноткой.

Резюме

В общем, артисты доставили, в первую очередь, огромное удовольствие и изрядную порцию хорошего настроения, что лично для меня, ожидавшего немного другого формата, было весьма неожиданно.

Благодаря профессионализму дуэта и формату диалога с залом, утраченная (а возможно, кое-где ещё существующая) старинная русская народная атмосфера — отчасти праздничная, отчасти с шутками-прибаутками, с повседневными бытовыми зарисовками, отчасти и с трагическими, ритуальными нотками — была мастерски воссоздана на все те полтора часа, что шло выступление.

И наконец, несмотря на минималистический формат, музыкой зритель обделён отнюдь не оказался: звучали и гусли (отличный аккомпанемент для частушек), и русские жалейки и рожки́ на разный лад, включая длинную флейту-калюку (впрочем, у неё обертона звучали не так звонко и чисто — но управляться с нею не так-то просто, по всей видимости), и даже какие-то гибкие трубки, которые оба участника дуэта крутили над головой и которые издавали мягкий свистообразный звук. И постоянно звучавшее пение Сергея Старостина, чистое и ритмичное, веющее утраченной русской стариной, завораживает само по себе.