Итальянский фильм «Присутствие великолепия» (Magnifica presenza, 2012)

Посмотрел недавно фильм итальянского режиссёра турецкого происхождения (что само по себе любопытно) Ферзана Озпетека с названием «Присутствие великолепия» (Magnifica presenza, 2012).

Несмотря на то, что фильм достаточно лёгкий (а в какой-то степени — и легкомысленный, на грани этакой доброй сказки), есть в нём своё очарование и любопытные нюансы, которые заставляют не отрываясь смотреть кино от корки до корки.

Начать надо с того, что тебя затягивает уже сама вязкая атмосфера, которая вроде бы типична для итальянского города; но в то же время ты не можешь отделаться от ощущения, что оптика здесь немного сдвинута на «восток». Незаметно, будто бы всё время в каких-то отдельных деталях и мазках, но всё же достаточно чётко для того, чтобы общая палитра играла другими оттенками. Притом эта восточность, как мне показалось, подчёркивается уже внешностью главных героев (особенно кузины).

Да и что представляет собой modus vivendi главного героя, Пьетро, прибывшего в Рим поступать в театральный вуз? Сам он застенчивый (как сейчас модно говорить, невротизированный) гей, вынужденный периодически практиковать инцест с некрасивой кузиной, которая для него психологически старается быть кем-то вроде матери. Как говорится, «мем смешной, а ситуация — страшная». :) Здесь ведь не только «созависимость», но и примешиваются многослойные (в плане психологии отношений) родственные связи. Мне подумалось, что подобный нюанс больше понятен и свойственен турецкой культуре — в рамках которой традиционно женились на кузинах, — нежели итальянской.

А вот гомосексуализм главного героя (жест в сторону общеевропейской моральности) выглядит как раз неестественно, его можно было безболезненно для сюжета отбросить. Хотя, надо сказать, у режиссёра здесь получился вполне удачный ход: ты до конца не понимаешь, в какой степени Пьетро приехал заниматься актёрским мастерством, а в какой — будучи одержимым безответным любовным порывом.

Интересно, что режиссёр шаг за шагом погружает тебя в паутину двусмысленности, в которую проваливается уже сама канва реальности. Призрачная театральная труппа, с которую видит только главный герой и с которой постоянно общается, не возможно рассматривать только как симптомы его шизофрении. Ты не можешь не проникнуться сочувствием их трагичной истории, отчасти и сам, таким образом, становясь как бы шизофреником. Члены этой труппы хотя и выглядят поперву как «семейка Адамс» и наводят жути, но они, в сущности, добродушны и очаровательны.

И к тому же, между галлюцинациями Пьетро и тканью исторической реальности намеренно поддерживается прочная связь. Складывается впечатление, что режиссёр разбрасывает перед зрителем кирпичики этой связующей мостовой: и арендодатель дома явно догадывается о непрошеных постояльцах, и официантки в кафе как-то странно ухмыляются, когда узнают, что главный герой вселился в «странный» дом. Словно ты сам становишься соучастником заговора, обращённого против несчастного Пьетро. И наконец, возникающей сюжетной линией с состарившейся бывшей актрисой этой труппы, которую Пьетро удалось отыскать, которая в конце концов поведала ему о своём предательстве. По иронии, кстати, её предательство было совершено во имя красоты, тогда как нам показывается грубоватая и несимпатичная пожилая женщина.

Да, ещё в копилку ориенталистических штрихов. Бросаются в глаза странно звучащие имена нескольких актёров этой мистической труппы, придающие им — вкупе с внешним видом — не только некую экстравагантность, но и тот самый лёгкий ориенталистический колорит. Я подумал, они какие-нибудь венгерские евреи или что-то в этом духе, но имена оказались турецкие (к слову о происхождении режиссёра).

Несмотря на лежащий в основе трагический сюжет, вся игра, вся обстановка, вся двусмысленность поданы в фильме прямо с ванильной лёгкостью. Даже невзирая на тот факт, что надежда на то, что призраки наконец получат долгожданный покой, не оправдывается. Как же мила финальная сцена, где они едут в пустом ночном трамвае играть сцену для своего единственного зрителя — главного героя.

Режиссёр, наверное, этой всей двусмысленностью намекает, что нельзя избавиться или отпустить «сущностей», раз уж они к тебе единожды пришли. Человеку остаётся только сдружиться с ними и по возможности перенимать в игровой форме что-то важное для внутреннего мира, тем самым в каком-то смысле исцеляясь. По сути, образ неуклюжего лечащего врача главного героя подтверждает это, будучи показанным как олицетворение беспомощности науки перед ментальными болезнями.

В общем, хотя фильм где-то, конечно, наивный, где-то — чересчур гротескный, где-то — трагичный, повествование в конечном итоге оказывается обёрнуто в форму лёгкой комедии, с забавными нюансами упомянутой «турецкой» оптики. Зритель моментально проникается симпатией ко всем персонажам, даже «негативным», если они здесь вообще есть, учитывая контекст.