Отзыв о книге Алексея Рощина «Страна утраченной эмпатии»

Месяца три назад я обратил внимание, что автор популярного ЖЖ-блога sapojnik, дипломированный психолог и социолог Алексей Рощин, urbi et orbi анонсировал выход в свет своей новой книги, которая получила название Страна утраченной эмпатии. Посетители блога приняли эту новость с воодушевлением. Тем более, Алексей затеял своего рода игру: обложку к книге (из трёх предложенных издательством вариантов) выбирали, что называется, всем миром. Точнее, путём голосования в блоге. В итоге победил, на мой взгляд, визуально нейтральный вариант, одновременно до боли знакомый подавляющему числу читателей блога, которые успели какое-то время пожить в СССР.

Кстати, Алексей также ведёт канал на Яндекс.Дзен, поэтому ограничивать рамки его публицистического творчества одним лишь ЖЖ было бы неправильно, хотя, безусловно, многим (в т.ч. и автору этих строк) он знаком именно как «топовый» ЖЖ-юзер, пишущий на политическую злобу дня.

Так вот, получив свой авторский тираж, Алексей решил распродавать книгу «от себя», предлагая книгу своим читателям, — и не прогадал! Более того, он обязался каждому желающему её самолично подписывать; притом встречаться с автором можно было не на какой-то там очередной «книжной ярмарке», а в удобное для простого работающего человека время и локации. Лично я забрал свой экземпляр возле м. Парк Культуры.

Но побудило меня приобрести книгу разумеется, не только это. Кто как, а я уже давно не покупал бумажных книг, не усматривая в этом особого смысла. И вот здесь ситуация получила шанс в корне измениться: бумажная книга выступает этаким материальным воплощением символического акта обмена между автором и читателем. Ключ здесь — в непосредственном культурном контакте контрагентов, вызывающим чувство сопричастности и эмпатии. :) После «освещения» книга в твоих руках как бы оживает, — подобного эффекта нельзя достичь, оставаясь по разные стороны монитора.

И это притом, что далеко не всё, что пишет Алексей у себя в блоге, вызывает лично у меня сочувствие, хотя читать его всегда интересно. А затронутая в книге тема утери эмпатии звучит, возможно, немного провокативно, однако бьёт в цель довольно точно.

Так вот. С первых же страниц обращаешь внимание, что книга читается довольно легко. Это не научный труд, а публицистика, притом довольно занимательная, с этаким прищуром, «цепляющая» за нужные струны. Стиль как раз максимально приближен к постам в блоге Алексея: написано легко и увлекательно. Вне всякого сомнения, язык книги доступен большинству российских читателей. Кроме того, быстрому и «скользящему» чтению способствует удобный полуторный шрифт.

Вместе с тем, нельзя не заметить, что Алексей в некоторых случаях не проверяет тщательно источники, чем он, увы, обычно грешит в постах в блоге. :) Так, в одной из первых глав, «Эксперимент с шестью обезьянами«, повествуется о якобы имевшем место занимательном эксперименте этологов с обезьянами, которых путём дрессировки «кнутом» (точнее, брандспойтом) повернули против собственного инстинкта, диктовавшего им полакомиться фруктами. И это отрицательное знание пуганые особи якобы полностью передали тем, кого ни разу не поливали водяной струёй, притом физического присутствия среди обезьяней группы самих «пуганых» не требовалось.

Эксперимент этот действительно кажется невероятным, изобилует интересными подробностями и — что главное — далеко идущими выводами. Однако реальность оказывается другой. «Эксперимент» давно гуляет по англоязычному интернету с названием Five Monkeys Experiment. И обезьян в эксперименте не 6, а 5, как не сложно догадаться. :) Но главное здесь не количество подопытных, а тот факт, что на деле этот опыт никогда никем не проводился.

А проводился, как мы можем ознакомиться по ссылкам, неким учёным G.R. Stephenson другой эксперимент, в совершенно других условиях. Среди всех нестыковок мне представляется наиболее характерной, что в качестве объекта обезьяньего вожделения в оригинале было использована кухонная утварь, а вовсе не бананы или другие «соблазнительные фрукты», как пишет Алексей. :) В самом деле, довольно сложно представить, что обезьяны столь легко, добровольно лишились бы лакомства, не проверив наличие опасности явочным порядком.

Впрочем, обезьяны обезьянами, и, хотя у них тоже наличествует эмпатия и весь тот сложный эмоциональный комплекс, якобы застолбившийся исключительно за видом хомо-сапиенс, тем ужаснее переходить к людям. Настоящим шоком на этом фоне выглядят параллели с тем, как большевики относились к крестьянам. И хотя письма Шолохова Сталину известны давно, лишний раз вспоминать об описанных там ужасах не хочется. Хотя почему-то кажется, что даже обезьяна подобного бы не вынесла и, вероятно, предприняла бы что-то для помощи замерзающим насмерть сородичам — но человек разумный, «обработанный» большевистским террором, оказался изворотливей, сумев под натиском страха перед карателями вытравить у себя эмпатию. Вот в чём трагедия.

И из этой точки Алексей разворачивает тему весьма удачно: используемые советской властью инструменты по вытравливанию эмпатии нужны были для насаждения лояльности к этой самой власти. Проблема лежит во многом именно на глубоком эмпатийном уровне, одной лишь социологии с её «солидарностью» было бы не достаточно. В своём нормальном состоянии человек будет всячески таким властям сопротивляться — а вот с вырезанными эмпатией и горизонтальными связями людишек можно легко «урабатывать», лепить из них новый (явно извращённый по западным меркам) тип гражданина.

В итоге, нужные власти поведенческие модели «прописались» в психике людей, передаваясь от родителей к детям. И отсюда автором тянутся ниточки уже к РФ, которая хотя и не творит страшных злодейств, но в определённой степени наследует советские практики.

Кстати, напрашивающийся здесь homo soveticus (его Алексей на страницах книги не упоминает, кажется, ни разу) — давно известная карикатурная типология, существовавшая даже задолго до Александра Зиновьева. Вместе с тем, термин этот, хотя и «наделавший много шуму», довольно малосодержательный. Выглядит он, скорее, как насмешливое ругательство, нежели предметно раскрывает габитус советского и постсоветского человека. Хотя, конечно, все мы догадываемся, что советский (и постсоветский) человек как некий обобщённый социальный типаж — всё-таки уникален и довольно сложен для сведения к одной лишь голой иронии.

В отличие от теоретиков-«карикатуристов» (даром что А. Зиновьев был и социологом), Алексей в своей книге сделал попытку на основании своего личного профессионального опыта промышленного социолога и политтехнолога пощупать эмпирический материал, попытаться понять, что же такое этот самый «совок», какие у него мотивы, аттютюды в конкретных социальных реалиях. Например, школа, выборные кампании, промышленное производство.

И во всех этих реалиях автором вычленяются те или иные качества постсоветского типажа, «данного нам в ощущениях». И формообразующими здесь всегда оказываются психологические (психотравматические) моменты: вытесненный страх и невротизация. И конечно, если и не полное отсутствие, то притупление эмпатии, а то и инстинкта самосохранения ради каких-то выгод (впрочем, на подобное извне могут толкать навязываемые практики властей и «эффективного менеджмента»). И ключ к освобождению из этого бесконечного тупика, полагаю, как в психоанализе: в проговаривании, в осознавании и в признании того, что́ нами движет и что мы — такие. В этом смысле книга автора определённо полезна.

Если вернуться к социальному измерению постсоветского человека, Рощин, упоминая (в контексте их магистрального дискурса) русских националистов, почему-то обошёл стороной тему, поднятую в своё время К. Крыловым: противостояния «русские vs. россияне». Которая в чём-то созвучна ви́дению автора: ведь за «россиянами» Крылов как раз и оставил пассивный (и даже ухудшенный постсоветскими реалиями) багаж характерологических черт «хомо-советикуса», а за «русскими» — людей иных ценностей, тех, кто освобождается от навязываемого властями и исторической инерцией шаблона и ищет русскую идентичность вне советских практик. Впрочем, насколько я понимаю, Алексею не близки идеи русского национализма.

Кроме того, обошёл автор стороной и любопытную социологическую концепцию Дм. Галковского, постулирующего установившийся в СССР элитарный этно-социальный и этно-культурный слой «новиопов». А ведь по сути, у Галковского вовсе не одна лишь едкая сатира, как у того же Зиновьева. «Новиоп» Галковского не лишён позитивного смыслового содержания и скрывающегося за ним пласта социальной реальности, уникального для советского проекта. К сожалению, в книге Алексей не дал этой теории никаких оценок и не упомянул вовсе, хотя его взгляд социолога был бы небезынтересен. Даром что и Крылов, и Галковский автору прекрасно известны, хотя бы как коллеги-блогеры. :)

Такое впечатление, что за рамками книги остался вопрос, в какой степени (и насколько успешно!) власть в РФ продолжает сознательно лепить подлого безымпатийного гражданина («хомо-россияникуса», если угодно), а в какой — лишь действует по доставшимся в наследство шаблонам, предполагая, что имеет дело всё с той же предсказуемой и удобной моделью «хомо-советикус». Ведь во втором случае получается, что власть по принципу отрицательной обратной связи идёт на поводу у людей, пассивно культивируя в них доставшиеся в наследство от Союза худшие практики и эксплуатируя их себе во благо, вместо того чтобы побуждать их к самостоятельности и гражданской активности, что соответствовало бы «духу времени».

В общем, интересно, какова сейчас роль (или вина) власти в присутствии определённого социально-электорального типажа среди населения, и какова — унаследованного от СССР «менталитета». И это не пустые слова. Довольно часто в обыденных беседах можно заметить этакую мазохистическую и совершенно безымпатийную укоризну в сторону «нашего человека»: мол, знаю я наших, не убирают за собой, орут, пьют, хамят, не учат иностранные языки и т.д. и т.п. Это всё стигматизирует ведь именно привычный «советский» типаж, в которому люди на автомате и апеллируют, — и в какой степени он адекватен текущим социальным реалиям, сказать, на самом деле, не так просто.

Резюме

Лично я, читающий блог sapojnik’а с какой-то регулярностью, вряд ли могу сказать, что нашёл Страну утраченной эмпатии каким-то новаторством или откровением. Полагаю, примерно то же самое можно сказать и в отношении многих постоянных читателей блога Рощина: мысли и идеи, изложенные в своей книге, Алексей ранее излагал на страницах своего блога. Однако прочёл я книгу, что называется, запоем. Возможно, какие-то посты в блоге автора в своё время прошли мимо меня, но дело не только в этом.

Ведь книга вызвала довольно бойкий интерес (во всяком случае, насколько можно наблюдать со стороны), вполне заслуженный. Одно дело — блог, пускай и популярный, а другое — печатная книга. Нечто завершённое и красиво упакованное; привычный для русской культуры материальный артефакт, с которым необходимо считаться, спорить, полемизировать. К тому же, несмотря на кажущиеся возможности того же ЖЖ, там редко когда ведётся содержательная дискуссия, так сказать, по джентльменским стандартам.

А ведь нам, постсоветским людям (и не только блогерам, коих, на самом деле, не так уж и много на пересчёт российского населения), нужна здоровая общественная дискуссия на тему того, в чём именно мы до сих пор «совки» и как от этого токсичного багажа избавиться, чтобы стать наконец полноценными гражданами современного государства. За 20 лет воцарившийся в РФ политический режим никаких дискуссий с населением не ведёт и никакую позитивную повестку не поддерживает, кроме следования «линии партии» и циркулирующим спойлерским нафталиновым темникам. Более того, сейчас культивируется ностальгия по СССР и даже сталинской эпохе. Поэтому тому самому «широкому кругу читателей» нелишне отрефлексировать, каковы были социальные практики в СССР и какие цели преследовали, какой типаж гражданина был удобен советской власти и почему, а также как это всё отражается на взаимодействии власти и граждан в современной РФ, — чтобы в «час икс» не наступить на те же самые советские грабли.

В конце концов, разве не нужно гражданам России заново, буквально с нуля, учиться руинированной за десятилетия советской власти эмпатии и солидарности? А это и происходит сейчас, когда люди помогают задержанным на митингах, собирают средства и поддерживают политзаключённых, поддерживают протестующих против мусорных полигонов по всей России.

Так что книга, несмотря на свои некоторые спорные моменты, на мой взгляд, в каком-то смысле даже сверхактуальна.